Мельников-Печерский Павел Иванович - В Лесах (Книга 1, Часть 2)
МЕЛЬНИКОВ-ПЕЧЕРСКИЙ, Павел Иванович
(1818-1883)
"В лесах"
(1871-1875)
Все примечания, данные в скобках, принадлежат автору.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Леса, что кроют песчаное Заволжье, прежде сплошным кряжем между реками
Унжей и Вяткой тянулись далеко на север. Там соединялись они с Устюжскими и
Вычегодскими дебрями. В старые годы те лесные пространства были заселены
только по южным окраинам - по раменям - вдоль левого берега Волги, да отчасти
по берегам ее притоков: Линды, Керженца, Ветлуги, Кокшаги. По этим рекам
изредка стояли деревушки, верстах на двадцати и больше одна от другой.
Тамошний люд жил как отрезанный от остального крещеного мира. Церквей там
вовсе почти не было, и русские люди своими дикими обычаями сходствовали с
соседними звероловами, черемисой и вотяками: только языком и отличались от
них. Детей крестили у них бабушки-повитухи, свадьбы-самокрутки венчали в лесу
вокруг ракитова кустика, хоронились заволжане зря, где попало. "Жили в лесу,
молились пенью, венчались вкруг ели, а черти им пели",- так говаривали
московские люди про лесных обитателей Заволжского края... Иной раз наезжали к
ним хлыновские попы с Вятки, но те попы были самоставленники, сплошь да рядом
венчали они не то что четвертые, шестые да седьмые браки, от живой жены или в
близком родстве. "Молодец поп хлыновец за пару лаптей на родной
материобвенчает",- доселе гласит пословица про таких попов. Духовные власти не
признавали их правильными и законными пастырями... Упрекая вятских попов в
самочинии, московский митрополит говорил: "Не вемы како и нарицати вас и от
кого имеете поставление и рукоположение" (Митрополит Геронтий в восьмидесятых
годах XV столетия.). Но попы хлыновцы знать не хотели Москвы: пользуясь
отдаленностью своего края, они вели дела по-своему, не слушая митрополита и не
справляясь ни с какими уставами и чиноположениями.
Таким образом, почва для церковного раскола в заволжских лесах издавна
приготовлена была. И нынешние старообрядцы того края такие же точно, что их
предки - духовные чада наезжих попов хлыновцев. Очень усердны они к
православию, свято почитают старые книги и обряды, но держатся самоставленных
или беглых попов, знать не хотят наших архиереев. Архиереев и попов
австрийской иерархии тоже знать не хотят. Каков поп, таков и приход. Попы
хлыновцы знать не хотели Москву с ее митрополитом, их духовные чада - знать не
хотели царских воевод, уклонялись от платежа податей, управлялись выборными,
судили самосудом, московским законам не подчинялись. Чуть являлся на краю леса
посланец от воеводы или патриарший десятильник, они покидали дома и уходили в
лесные трущобы, где не сыскали б их ни сам воевода, ни сам патриарх. С XVII
столетия в непроходимые заволжские дебри стали являться новые насельники.
Остатки вольницы, что во времена самозванцев и ляхолетья разбоем да грабежом
исходили вдоль и поперек чуть не всю Русскую землю, находили здесь места
безопасные, укрывавшие удальцов от припасенных для них кнутов и виселиц.
Беглые холопы, пашенные крестьяне, не смогшие примириться с только что
возникшим крепостным правом, отягощенные оброками и податьми слобожане,
лишенные промыслов посадские люди, беглые рейтары, драгуны, солдаты и иные
ратные люди ненавистного им иноземного строя,- все это валом валило за Волгу и
ставило свои починки и заимки по таким местам, где до того времени человек
ноги не накладывал. Смуты и войны XVII века в корень расшатали народное
хозяйство; неизбежным последствием
