Меньшов Виктор - Золотой Мальчик
Виктор Меньшов
Золотой мальчик
Валерий Соколов, по кличке "Соколик".
Подмосковье, Барвиха. Охотничий домик.
Суббота, 7 марта, 1998 год.
12 часов пополудни.
Похоже на то, что я влип. Влип как муха. И, увы, не в мёд, а в нечто
ещё более неприятное. И даже не в дерьмо, как можно было бы подумать. Хуже.
Дерьмо - что? Вытер ботинки о траву и пошёл себе дальше. Я же влип как муха
в янтарь. Намертво. Сидел на полу в охотничьем домике и кожей ощущал, как
плоть мою обволакивает тягучая, липкая и вязкая смола. И нет моих сил
вырваться из этого смертельного кокона.
- Эй, Соколик! Вылазь, сучий потрох! Вылазь, хуже будет!
Вот идиоты! Разве может быть что-то хуже в моём положении? Придурки...
Грохнул выстрел, разлетелось стекло маленького окошка, единственного в
домике. Пуля ушла высоко, под потолок.
Аккуратно стреляют, сукины дети. Берегут меня. Впрочем, вряд ли, я для
них - кость в горле. Будь на то их воля, зубами бы меня порвали на части.
Так они и сделают, когда доберутся. Только это мы ещё посмотрим. Это мы ещё
будем поглядеть.
Грохнуло ещё несколько выстрелов. Пули беспомощно клацнули в стены.
Избушка эта была сработана на совесть. Мастера, которые её делали, своё
мастерство ведали.
- Выходи, Соколик, порешим!
Ага, порешите вы. Сначала доберитесь до меня, тогда и грозите.
Я огляделся.
Со стенами всё было предельно ясно - танком не пробьёшь. Вся пальба
эта снаружи - чистой воды показуха. На психику, гады, давят. Это нам по
фигу, пускай давят. Психика у меня крепче стен. Ещё два окна, узкие, словно
амбразуры, были прорублены в противоположных стенах и прикрыты листами
брони. Так что при необходимости можно будет пострелять и в сторону
нападающих. Это мы пока погодим
Что у нас тут ещё имеется? Двери. Двери эти - только танком. Я
открывал их и видел толстенную броню, облицованную сверху деревом. Изнутри
дверь была снабжена надёжными запорами, и закрывалась на два толстых бруса.
Вот с мебелью не густо. Стол, две скамейки, полати вдоль стены,
застеленные овчинами, которые я стащил на пол, запихав под нары, чтобы
Славке на голом полу не лежать. Конечно, можно было ему и не прятаться, но
пуля - она дура, мало ли что? Срикошетит, или ещё чего. А Славка в данной
ситуации был моей единственной гарантией. Пока жив он, у меня тоже
оставалась слабая надежда. Иначе давно шпандарахнули бы меня гранатой, как
рыбу в проруби. И привет семье!
- Эй, козёл, отпусти Славку! Слышишь? Отпусти, и мы тебя отпустим!
Отпусти Славку! Ты слышишь нас?
Ещё бы я не слышал! Только так я вам и поверил. Я отпущу пацана, а вы
меня тут под огурец разделаете. Так вы меня, голубчики, и отпустили! Нашли
кому заколачивать. Чёрта с два я отсюда выйду!
Славка зашевелился под нарами, высунулся из овчин, сверкая глазами. Я
сделал ему знак, чтобы не высовывался.
- Они нас убьют, дядя Валера?
- Да что ты, Славка! - бодро изобразил я.
Станиславский перевернулся в гробу и простонал: "Не верю!". Ну,
извини, старик, сказал я ему мысленно. Меня по другой системе обучали.
Хотя, Славка тоже не поверил. Это я по его глазам понял. Он, конечно же,
боялся, но тем не менее, держался молодцом.
- Не дрейфь, Славка! - фальшиво улыбнулся я. - Мы с тобой выберемся,
мы не из таких ситуаций выбирались. Верно?
Он вежливо улыбнулся мне в ответ. Мальчик он был добрый, воспитанный.
Но не дурак же, чтобы всерьёз воспринимать мои слова.
- А как мы выберемся, дядя Валера? В окошко улетим?
- Зачем же в окошко? В окошко мы, конечно же, не улетим, но придумать
