Меренберг Марта - Зеркала Прошедшего Времени
МАРТА МЕРЕНБЕРГ
ЗЕРКАЛА ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ
Жорж Дантес…
Кто он?
Убийца Пушкина?
Или – жалкий, растерянный юноша, запутавшийся в сети изощренных придворных интриг Петербурга, случайно узнавший слишком многое и ИЗБРАННЫЙ на роль случайного преступника?
Возможно, все было и не совсем так…
А может быть, и В ТОЧНОСТИ ТАК, как в этом блистательно тонком и поэтичном романе, в свое время ставшем одним из АБСОЛЮТНЫХ ХИТОВ русскоязычного Интернета!
Екатерине Опрышко
Елене Поповой
Маргарите Башировой
Екатерине Кукуреко с любовью
Автор
Глава 1
Не умирай…
Наслаждайтесь: всё проходит!
То благой, то строгий к нам,
Своенравно рок приводит
Нас к утехам и к бедам.
Чужд он долгого пристрастья:
Вы, чья жизнь полна красы,
На лету ловите счастья
Ненадежные часы.
Не ропщите: всё проходит,
И ко счастью иногда
Неожиданно приводит
Нас суровая беда.
И веселью, и печали
На изменчивой земле
Боги праведные дали
Одинакие криле.
Е. Боратынский
– И! Карету вашу починят, я уже распорядился. Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство… У нас тут есть свои мастера. Вот Гюнтер, тот вообще на все руки мастер, ваше сиятельство, господин барон… Не изволите еще бургундского? У меня в подвале изумительный выбор вина, да-с, десятилетней выдержки…
Хозяин «Старого замка» суетился вовсю. Поздний гость оказался персоной влиятельной и вряд ли почтил бы его своим посещением, если бы не сломанная дорожная берлина.
В длинной черной бекеше, отороченной мехом, и в элегантном котелке, с тяжелой, украшенной золотым наконечником тростью, барон Геккерн казался мрачным и утомленным длинной дорогой из Парижа. Он следовал в Санкт-Петербург с предписанием занять пост голландского посланника в России.
Его небольшие, умные и проницательные темно-серые глаза в упор разглядывали хозяина гостиницы, в которой пришлось остановиться на ночлег. Лысоватый толстый немец разливался соловьем, изо всех сил желая угодить высокому гостю. Ему были отведены лучшие покои в доме, и хозяйка распорядилась растопить в комнате камин, потому что холодный октябрьский туман, скрывший в вечерних сумерках склоны Альп, расплывался холодными серыми клочьями даже в уютной, и теплой гостиной.
Принесли свечи и вина; Геккерн, однако, не спешил поддерживать праздную и льстивую болтовню Фрица Херманна, успевшую изрядно ему наскучить, и неспешно и молчаливо потягивал из тонкого бокала красное вино, разглядывая фамильные портреты на стенах. Лица предков Херманна, впрочем, не отличались утонченностью или изысканностью – все они были краснорожие, с толстыми, мясистыми носами, маленькими заплывшими глазками и бычьими шеями.
Художник даже не потрудился сколь-нибудь польстить своим моделям, и реалистичность изображения была достойна сравнения разве что с полотнами Рубенса. Женские портреты были настолько же близки к оригиналу, и барон, нервно передернув плечами, внезапно уставился на портрет неизвестного юноши, висевший в самом дальнем углу.
– Это тоже ваш родственник?
Фриц, заметив искру интереса, вспыхнувшую в глазах барона, немедленно подлил ему вина и, слегка растягивая слова, промямлил:
– Это… ммм… первенец наш, Ганс… Он, видите ли… утонул, купаясь в озере… Течением его отнесло прямо на острые камни, и никто не знает, что случилось… Говорят, ударила его проплывавшая мимо лодка, но разве теперь поймешь… Тому уж двенадцать лет, как нет его…
Фриц вытер белоснежным кружевным платком краешек глаза и прочувствованно высморкался. Барон тем временем продолжал с интересом разглядывать портрет юноши, тонкие